У меня есть я

У меня есть я.
В системе координат,
Вычерченных на бумаге бросовой,
Оберточной прокладываю фарватер.
Карты похищены из сновидений,
Чужих фантазий и чуждых реальностей.
А те, в свою очередь –
копии снимков архивных,
Рукописи путешественников,
Скакавших, подобно блохам
По дебрям, джунглям неизведанного,
Превращенные в сентенции театральные
и телевизионные банальности.
Теперь проповедуемые,
Конспектируемые,
Зазубренные, но на деле не применяемые.
Существующие для оправдания
Беспокойства духа и жажды поиска
Героев кинематографа.

У меня есть я.
Не больше, не меньше.
На палубе корабля у руля тень.
Порог перешагиваю и тут же падаю.
Судно вдребезги разлетается.
Хватаюсь за..
За останки бытия хватаюсь я.
Что-то по природе своей
На плаву держится.
Мачта, сундук, поплавок из папье-маше.
Воздушные пузыри, облаченные в латы.
Пока не проникнет вода в кору,
Не заполнит поры собою,
предметы по течению движутся,
а потом, либо к берегу трухой пристанут,
либо распадутся на волокна,
погружаясь туда, где вековой ил
и тампонов вату глубоководные рыбы-монстры
используют вместо перин.

У меня есть я.
Я прикован.
К себе прикован ржавыми кольцами,
Которые переломить труда не составит,
Но они снова обхватывают запястья,
Обвивают ступни, не дают сбежать.
С утра до утра саундтрэк комнату оплетает.
На повторе песни минувшего.
Новых мелодий нет.
Воркуют голуби у подъезда.
Их воркотня до меня долетает
И оседает записью в голове-блокноте
Из которой я постоянно листы вырываю.
Мне ничего не нравится.
Мне ничего на душу не ложится.
Ничего из того, что с натуры запечатлеваю.

У меня есть я.
По вечерам, когда все мечтают о встречах,
Я вытаскиваю из-под кровати
Чемодан с тряпками и париками.
Наряжаюсь в арестанта-каторжника
И проживаю последнюю ночь перед казнью.
Но всегда эту казнь на рассвете
Пропускаю. Сам за собой не прихожу.
Сам себя не веду к гильотине.
Мой палач поправляет подушку,
Укрывает одеялом тело мое и,
Рядом усевшись, читает братьев Грим,
Шепотом, боясь разбудить.
Вот почему сказки мне сняться.
Красная Шапочка переодевается в эльфа,
Эльф переодевается в дровосека,
Дровосек переодевается в травести,
Травести выходит на сцену импровизированную
И над Базилио издевается.

У меня есть я.
Колюще-режущий капусту белокочанную,
Стряхивающий овощные струпья в котел
С варевом на фарше мясном замешенном.
Удручает одно –
Не я костер развел,
Не я хворост подбрасываю в огонь.
Края фотографий плавятся.
На просвет лица видны.
Жизнь, словно коллаж.
Каждый раз есть что подклеить,
Выверить в очередной раз композицию.
Конца и края нет этому действу.
Иногда кончается ПВА,
Скапливаются наброски.
Вот здесь я хозяин.
Вместо дров бумага горит.
Пепел взлетает хлопьями и оседает
На голову лысую.
Только такие картины подписываю.

У меня есть я.
В полумраке углов коробки.
В каждой котенок или щенок.
Хотят, чтобы о них позаботились,
Напоили и накормили, приласкали,
Играть разрешили.
Но я жесток.
Содержу питомцев в картонных тюрьмах,
Жду, пока сами умрут,
Потом в этой же таре и хороню.
Нет любимых, нет избранных,
Только рабы скулящие,
Готовые собою пожертвовать,
Готовые отдать свою печень, сердце,
Кожу, но не способные передать скелет.
Быть может мне только это и нужно?
Рост другой, другая осанка,
Другая походка, другой внешний вид.

У меня есть я,
Тот, с которым знаком немного,
Но которому ношу в авоське консервы,
Помогаю открыть перочинным ножиком
Жестяные банки с сайрой.
Вместе съедаем
рыб расчлененных и сваренных,
вместе потом смотрим на звезды,
отслеживаем маршрут комет,
раз в сто лет пролетающих над головами.
То слева на право, то справа налево,
То прямо на нас мчащихся,
То от нас устремляющихся в небытие.
Получается, у него есть я,
У меня есть он.
Каждый из нас тянет свою лямку.
Я Луну притягиваю к Земле,
А он Землю к Луне.
Мы посередине моста спина к спине.
Мы на разделительной полосе,
А по бокам в одну и другую стороны
Мчатся фуры, легковушки, автобусы.
Сигналят, моргают фарами,
Стреляют окурками,
Пуляют патронами.

У меня есть я.
Даже если один под колеса бросится,
Другой останется жить.
Сразу вдвоем не получится.
Кто-то из нас двоих должен
Набраться смелости и отпустить нить
К концу которой привязан глобус,
А потом другого схватить,
Удержать, воскресить.
По разделительной полосе пусть,
Но до края моста дотащить товарища.
Только на тверди неба или земли
Можно разлить грусть по бокалам
И выпить залпом за нас двоих,
И начать, и начать,
И начать все сначала...