Кто из русских знать - не знает таракана?
Просыпайтесь и – на кухню, только рано,
Там увидите, как жадно эта тварь
Жрёт, забытый вами с вечера, сухарь.
Мы привыкли к этим наглым квартирантам,
Угощаем и своих и эмигрантов,
Но, бывает, ополчимся и – на них,
А они из вентиляции: «Гля: псих!»
Но, со временем меняем гнев на милость,-
Смотришь: столько - ж, а то больше появилось.
В кухне тесно - лезут в спальню или в зал,
И все чаще и наглее – на глаза.
Наплевать нам на засилье тараканов!
Скачут, рыщут по тарелкам и стаканам,
Обживают стенки, книги, стеллажи,
И кипит в квартире денно-нощно жизнь.
Я как все, терпел соседство их спокойно:
«Ну, да пусть себе едят в ведре помойном»,
Очень наглых, что на стол ползли, давил,
А застенчивых и скромных не травил.
Но однажды, преисполненный отваги,
В папку с вечера сложив свои бумаги,
Я наутро с ней к редактору – стук-стук…
- Проходите…- и берет папку из рук.
Дама видная, очковая, в пуп вырез…
Вдруг! Из папки мой - родной усатый вылез,
Покрутил усы и прянул к ней на грудь! –
Дама – в обморок!
«Эй! Люди! Кто-нибудь!.."
Подождал – лежит… С графина поливаю,
Бью по морде, а как дальше быть? – не знаю.
Двери – настежь! – в кабинет с ментом – толпа,
И редактора всем миром – на попа.
Та открыла правый глазик – меня ищет,-
Я – к порогу задом-задом, ниже-ниже,
Но редакторский глаз острый, как в прицел
Взял на мушку меня:
- Вон! – покуда цел!..
Я – за дверь, а вслед мне с опусами папка;
Мент нагнал, поддал – походка стала шаткой…
Я – в редакцию поныне – ни ногой:
Таракан треклятый стал моей судьбой. 2001г.