Серым весенним вечером в семье Авея и Лендемирры Криболоцких ожидали первенца. Старая повитуха, вызванная в Саммостиенский Южный замок еще утром, вымокла по дороге до нитки и, осмотрев напуганную роженицу, присела поближе к камину - отогревать иззябшие руки. В тот момент, когда не похожая на себя - неугомонно снующая взад и вперед Лендемирра пронзительно вскрикнула от боли, несчастная повитуха уронила на себя узорную каминную решетку. А в следующее мгновение из-под кружевных юбок неопытной роженицы выпал младенец с кожей болотного цвета.
Магистр Криболоцкий, привлеченный криками и запахом горелого мяса, вбежал в будуар супруги и едва не наступил на новорожденного сына. Он поднял с пола крошечное переломанное в позвоночнике тельце и зарыдал от счастья. Малыш, словно извиняясь за свое неудачное появление, тоже негромко заплакал. В его плаче отчетливо слышался перезвон дальских оранжевых колокольчиков.
Подгорелая повитуха, бережно приняла младенца из рук отца, внимательно осмотрела мальчика и сказала: "Он будет великим, Магистр!"
Так родился Оскар Криболоцкий.
Первенец и единственный ребенок в семье (больше Лендемирра выносить, увы, не могла) был необыкновенным. С придыханием и всепоглощающей заботой растило древнее семейство Криболоцких свою кривенькую снаружи, но полную могущественных соков внутри, веточку.
Насколько быстро и легко малыш Оскар постигал тайную магию Хозяев Сов и Болотных Змеев, настолько печальней становились перспективы исправить перебитый позвоночник наследника. Бесспорно, талантливый волшебник Авей Криболоцкий без особого труда мог бы избавить сына от увечья, но Великий Магистрат строго запрещает магам эксперименты с изменением внешности.
С возрастом безобразие искалеченной спины усиливалось, но Оскар никогда не замечал своего изъяна, жил с ним, словно горб был несущественным дефектом вроде родимого пятна. Мальчик был физически крепок, вынослив и силен, черты его лица поражали благородством и тонкой, по-настоящему мужской красотой. Но самой главной красотой юного зеленолицего мага было что-то другое, не внешнее, то, что сложно объяснить словами или изобразить на холсте.
Не было во всем Среднем Мире более доброго и умного ребенка, чем Криболоцкий-младший. Когда он спал, радужнокрылые бабочки Мёльхема образовывали живой полог над его колыбелью, когда он бодрствовал, все обитатели замка стремились хотя бы заглянуть в детскую. От крошечных ладоней мальчика исходило неразгаданное пряное тепло,с них безбоязненно ели самые дикие звери.
Часто Оскара видели в глубине сада, где , улыбающийся и безмолвный, он сидел в окружении разной четвероногой и пернатой живности. Отец, понимавший своего ребенка без слов, не мог нарадоваться: сын с легкостью осваивал сложнейшие науки и свободно ориентировался в огромной лаборатории Криболоцких. К четырнадцати годам мальчик без особых усилий выполнял задачи М-уровня сложности, решение которых было по зубам далеко не всякому опытному Магистру.
Не было во всем в Среднем Мире более доброго и более умного ребенка... И, к великому горю госпожи Криболоцкой, более уродливого.