Женщины из институтской библиотеки, трех лабораторий, архива и бухгалтерии внезапно стали носить Зайцева на руках.
Нет, ничего не изменилось ни в портрете, ни в натюрморте Зайца, и ни одна сумасшедшая бабулька-миллионерша из знойного Майями не признала в скромном, в меру пьющем рабе физико-химических наук своего побочного внучка.
Однако женщины приветствовали Андрея восторженно и старались обрушить на него все варианты безразмерной заботы: начиная от свежего пакетика чая в крутом кипятке, заканчивая домашними яствами в металлических мисках-матрешках. Надо отметить, что суровые научные леди и раньше признавали сходство Зайцева с "обаяшкой Клуни" из почему-то полюбившегося всем сериала о буднях забугорной неотложки и пытались подкармливать.
Когда-то , на заре всеобщей сериалофилии, бедному Андрею Андреичу (единственному на рабочем месте мужчине в лаборатории) пришлось близко познакомиться и с семейством безудержно расплодившихся Кэпвеллов, и с трудной судьбой латиноамериканской белошвейки Марии, чьи новые наряды обсуждались до признаков спутанного сознания у Зайцева; и со всякими тонио-лунатиками, моими вторыми мамами и прочими врагами нормальной психики человека. На этом фоне медико-сентиментальное мыло про скорую американскую помощь, персонажи которого - от санитаров до именитых врачей - много и успешно оперировали, точно диагностировали у пациентов редкие болезни, бросались словами "трахеотомия" и "интерн" и успевали вступать друг с другом в сложные человеческие отношения, казалось почти феллиниевским шедевром.
Сам Заяц , понятное дело, сериалы не смотрел, но благодаря проходящим в его отделе ежедневным дебатам превратился в тонкого циничного ценителя. Однажды Андрей все-таки включил телевизор в час N - ему начали надоедать разговоры клунизависимых коллег про "удивительно похож", и тут же выключил, не найдя ничего общего между собой и слащавым красавчиком в голубом чепчике.
Однако теперь причина вселенской любви к разведенному доценту лежала в иной плоскости. Можно сказать, животной.
За прошедший месяц бесстрашный Заяц переловил всех мышей на территории, вверенной зажравшемуся Робсону - старому восьмикилограммовому коту, названному в честь первого чернокожего спартаковского легионера. Лоснящийся Робсон бессовестно объедал сердобольных сотрудников института, нижним нюхом шел навстречу еде, не брезгуя ни бутербродом с вареной колбасой, ни фрикадельками, ни чудовищным по замыслу создателя "Анакомом". Регулярные упреки по поводу халатного отношения к своим грызуноловческим обязанностям, котяра пропускал мимо черных ушей и презрительно фыркал. Потому-то и раздавались несолидные девчачьи визги в институтских клетушках и коридорах, облагороженных дешевыми пластиковыми панелями. И даже когда главный бухгалтер Инесса Павловна, обнаружив в ксероксе ухмыляющегося Джерри, заверещала пронзительным писком , аки пожарная сигнализация, хвостатый нахалюга только спокойно и презрительно растянулся на подоконнике.