Тому, кого люблю.
А луна - смешная большая лошадь подбирает в небе овес и рожь. Слишком много прожито, мой хороший, а тобой ли, мной ли - не разберешь.
Я пришла, наверное, стопятьсотой - воробей, кусака, щенок, малыш. Помнишь, так же сыпалась позолота с живота луны на верхушки крыш? "...три поллитры - хватит ли двух десяток? Погуляй, дочурка...ну, будем, Вить..." Ты сидел со мной на крыльце дощатом, говоря, что батя завяжет пить.
Если рак хватает, то мертвой хваткой - не помогут скомканные рубли. Я лицом уткнулась тебе в лопатку после слов: "Мы сделали, что смогли".
Мы тогда друг друга еще не знали, только знали, кто-то решил за нас: чтобы в горе, в дикой слепой печали не запить, не скурвиться, не пропасть - мы должны тихонько дышать под кожей и судьбе, и времени вопреки, не встречаясь, исподволь стать дороже, чем привычный палец своей руки.
Бог придумал: люди друг другу - нити. Переврали: Божьи-де мы рабы. С первых дней мы вшиты. Точнее - вжиты, закрывая раны чужой судьбы. Мы до встречи рвали чужие фото, имена и годы паля дотла...
Я пришла, наверное, стопятьсотой. Потому что, знаешь...всегда была.