Был царь Горох, иначе – Ван,
Иль Лель, а позже – бог Лельван.
Известен также был Кощей,
Как хитрый и коварный Змей…
О временах седой дед;ны –
До разобщения славян
И предков индохеттеян –
Поведать может след старинный –
Живой – не косный, как болван,
Которым не был наш Иван,
Чей ум ценился вполовину:
Тот доморощенный Иван –
Не Ёханан, не Иоанн!
О чём вещается в былинах,
Преданьях, сказках – не обман!
Истории возница пьян,
Здесь проезжая, был, как видно.
Однако языка картина,
Что приоткроется в стар;нах
Рассеет лжи густой туман
(Прозрел же пушкинский Салтан!)
И древо жизни расцветёт
Весной на ветках-корнесловах.
Что было прежде – то пройдёт,
И соберётся вновь народ
У корневищ своей основы –
Родной, не чуждой слуху, м;лвы,
Чтоб знаний жажду утолить
И мёд поэзии испить.
И пусть твоя – в минувшем – грусть
Сойдёт, как снег с полей, о Русь!
Гордиться будем своим прошлым,
Нельзя ведь правдой огорошить.
***
Открылись взору побережья,
Зелёные террасы гор,
Где Аквилон дарует свежесть,
Маня на голубой простор…
Виктор М. Яковлев «Урок Атлантиды»
Не только Пушкину, и няне –
Арине – славу воздаём
За то, что сохранилась память
Наследья предков. День за днём
Прошли века, тысячелетья,
Но в подсознаньи жив их дух –
Дух русский, что на белом свете
Ещё не сгинул, не потух!
И для него запрета нет
Поведать, где прапредков след?
Затем отправимся в перипла
Путь, чтоб на судне посетить
Места, что сердцу стали милы.
Им сказ наш любо посвятить…
Да, с корабелами лихими
Купцы, волхвы благую весть
Несли с дарами дорогими,
Чтоб жертву божествам принесть.
Они спускались к устью Дона,
Чтоб князя посетить, Гвидона,
Везя породистых коней,
Зерно, меха, и без препоны
Прошли вслед Керченский пролив,
Где горы высятся вдали.
И вот уже их синим лоном,
Что освежает Аквилоном,
Встречает бырью Понт, игрив.
На милость ныне гнев сменив,
Вперёд несёт корабль волна,
Упившись ветром допьяна,
Что раздувает мех ветрил.
А ночью месяц озарил
Сию священную дорогу.
Рассвет. И плыть совсем немного
Осталось к острову Буяну
И царству славного Салтана,
Куда направит курс Борей,
Пока в спокойствии Нерей.
Теперь и вёсла не нужны,
И весел плеск о брег волны.
***
Там русский дух…там Русью пахнет!
А.С.Пушкин «Руслан и Людмила»
Там гавань в клине меж хребтами,
Что озирают сини даль,
А над прибрежными местами
Разносит вой морской печаль…
У склонов гор здесь возвышался,
Блистая золотом, кумир
Владыки Дива, и смешался
В многоголосьи людный мир,
Где каждый отрок удивлялся
Посланцу Неба и старался
Ему молиться, что есть сил,
Чтоб вверх вознёс и воплотил
Все чаянья крылатый идол,
Что, точно, люд не даст в обиду.
Затем держали путь они
К фигуре бога-громовержца
Перуна, трепеща пред ним:
Хоть та в скале – не камень сердце!
И открывались капищ дверца.
Но сей львиноголовый бык
От жертв кровавых не отвык…
И было то в стране Вангее,
Иначе – Пале-Пелагее,
Где шум дубрав и моря шум
Так много навевали дум.
Венеды-ваны свои корни
Ведут из тех же мест привольных.
***
Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит…
А. С. Пушкин «Сказка о царе Салтане…»
Посему мир сказок чуден,
Раз возможны волшебства:
Наблюдать с дивл;ньем будем
Превращенья естества.
Стёрта грань там нави с явью,
И хоть фабула проста,
Вера в правду чаще правит
В них и подавляет страх
К силам тьмы, что гадким Змеем
Изрыгают огнь и яд,
Но Иван-дурак сумеет
Отослать чудовищ в Ад.
А попутно, став Балдою,
Он враз бесов надурит,
Запугав чертят бедою,
Мол залив сплошь в морщь спещрит.
Чар завесу приоткроет
Див и деву оживит;
Воды вздыбятся горою,
Море страстно закипит.
И у дуба Лукоморья,
Где учёный кот ходил,
Словно со стихией споря,
Царь небесный день застил
Тенью туч. Раскаты грома,
Молний мириады вслед
Стрелы грозные урёмам
Сим сулили страшных бед.
Будто из звериной пасти,
Что разверзлась, сам Перун
Явлен в гр;зовом ненастье,
В пене, как к скале бурун…
Невзирая на напасти,
До последних дней своих,
Верить будем, как опасно
Войско витязей морских
Для врагов. Никто не властен
Нас лишить защиты их.
И прекрасен, и ужасен
Воевода – средь других:
Черномор – он местный родом! –
Власть над морем подтвердит!
Чудеса! Там леший бродит,
А русалка впрямь сидит…
Руны стёрлись на скрижалях,
Но нетленны в языке
И преданьях. А печали
Нет на сердце. Не молчали
Лишь бы струны душ в тоске,
И по-прежнему звучали,
Но не жалобно вздыхали,
Волны, тая на песке,
А прибою их внимали
Музы, сев невдалеке.