Она затягивает и кружит, кружит в водовороте
высохшей невесомой листвы
и всех тех, кто постоянно, без разбора, чего-то против -
налогов, вакцин, тебя, Москвы.
А ты спи крепко-крепко, [не] мой сладкий, этой стылой ночью.
Линии под подушкой метро.
Безмолвно рвется проводами, крышами в седые клочья
небо Петербурга над бистро,
Макдональдсом, пышечной, Шоколадницей. Сыро - сыро
под ногой, лапой и колесом.
Люди мчатся по клубам, друзьям, барам, кино, квартирам.
Ты спи сейчас самым тихим сном.
Она глубже, глубже тащит в свой цветастый холодный кокон.
А у меня с нервами беда.
Не спасают кофе и музыка. И такой сквозняк из окон -
я неделю с насморком. Среда.
Ты же знаешь, как это всё бывает. Работа, работа...
пробки, мигрень, в семь уже темно.
Приходится врать всем, кто спросит, что и не ищешь кого-то.
Кого-то, кому не всё равно.
А ты смотри во сне цветные-цветные калейдоскопы.
Метр моря, мокрых аллей, гербер,
брусника, моя улыбка, чемоданы, карта Европы...
Город в окне невозможно сер.
Она затягивает и кружит, кружит в водовороте...
Что мне тут с осенью спорить зря?
Километры - повод закончить на приличной, нежной ноте.
Спи, [не] мой сладкий. Скоро заря.