В горячке Бог, – и плечи засмуглели,
у щек твоих мой рот колеблет факел.
Без слов не убаюкать в колыбели.
Я снег в горсти несу к твоей постели,
синеет свет твоих очей во мраке
в час полноты (полней луны полуда).
В пустых шатрах рыдая сникло чудо,
обледенев в кувшине снов. - Так что ж?
Черней - лист бузины (висит покуда) –
клейма к бокалу крови не найдёшь.
* * *
Nachts ist dein Leib von Gottes Fieber braun:
mein Mund schwingt Fackeln ueber deinen Wangen.
Nicht sei gewiegt, dem sie kein Schlaflied sangen.
Die Hand voll Schnee, bin ich zu dir gegangen,
und ungewiss, wie deine Augen blaun
im Stundenrund. (Der Mond von einst war runder.)
Verschluchzt in leeren Zelten ist das Wunder,
vereist das Krueglein Traums - was tuts?
Gedenk: ein schwaerzlich Blatt hing im Holunder –
das schoene Zeichen fuer den Becher Bluts.