Не посчитайте за хмельную речь.
Не исповедью тщетною я брежу.
В моей седельной сумке ржавый меч,
Что люди позже назовут надеждой.
Я был не лучшим ангелом, но БЫЛ…
А большего и знать-то вам не надо.
Как из кусочков плоти БОГ слепил…
Сосуд непрочный, и назвал плоть «адом».
Кровавый хрупкий тигель для души…
Я был насильно в стены его загнан.
Отец кричал: «Дыши сквозь боль, дыши!»
И мир дрожал в зрачках моих нистагмом.
Мой рваный хламис из сгоревших крыл
Впитала плоть ожившим телом – лубом.
Лучина сердца жгла остатки сил,
Рвалась улыбка, разбивая губы.
Пересолив экстракт моей крови,
Стал вкус вины сродни чертам утраты.
« Отныне меня Богом ты зови, -
Сказал Отец, - И ты наказан адом».
Я так и называю эту жизнь,
Когда ложусь в песок бессильно навзничь.
В папирус неба символы вплелись
Моих смертей в неистовстве ристалищ.
Перевирая перечень вериг,
Мою историю украсили сафьяном
На переплетах миллионов книг,
Предпочитая истине обманы.
Все проще, я виновен, не прощен.
Пусть в огненных аортах сгустки яда,
Мне важно первое из всех моих имен…
БОГ дал мне имя… Это имя Адам.
Адам – ударение на первый слог.