Андрею Горбенко
Про Иру да про Иру, про Иру да про Иру -
а ты сиди и слушай, покуда кровь красна.
Трепещущая тема - чума во время пира.
В подкорке не смолкает факирова зурна.
Излив кастрюлю жалоб коллегам и собратьям,
ты понял, что дорога открыта лишь ко мне.
Я кроток, незлословен, натужно толерантен,
поскольку сам немало барахтался в багне.
Но мне-то ведь - что Ира, что дохлая гиена!
Я тупо повторяю дежурное "ага" -
и, лишь когда набухнут под грузом сумок вены,
чуть слышно отвечаю: "О кей. До четверга".
Женись на ней, коль грезишь о чём-то запредельном,
зарежь, мумифицируй, приправь сушёным бри...
Накладно? Ну, размножься, стань папой многодетным,
но мне на эту тему пореже говори!
Вот выбросил я кресло, и стол мой плохо склёпан;
соседка Лиза на ночь хлебнула кофейку...
Давай об этом будем рассказывать нон-стопом
Зиброву, Сандулесе, Быстрицкой, Виктюку...
Я больше не внимаю руладам ветеранов,
которые смиренья от молодёжи ждут -
и мне теперь понятно, зачем нужна охрана
поэту с арсеналом капризов и причуд.
Томами монографий мозги не фарширую -
довольно, что под скальпом, истрёпанным до дыр,
не первую неделю и не пятьсот вторую
надломленный фонограф икает: "Ир... Ир... Ир..."
А самое смешное для рьяных книгочеев -
наглядный до мозолей оптический обман,
что мы повсюду вместе - от "ЛИКа" до харчевен...
Вернись, подлюка, Коська... болван я был... болван...