1.
Нелепые цветы на подоконнике,
Гранёные стаканы на столе…
Мы видели вчера с тобой покойника,
Висящего на ржавом фонаре.
Качаясь мерно на ветру, как маятник,
Вещал он нам нездешнюю судьбу,
Цветущий в полнолунье папоротник
И в третий день воскресшую звезду.
16 июля 2000
2.
Незрячие глаза слепил фонарь.
Раскачивалась ночь – гигантские качели.
Прошаркал мимо окон старенький звонарь,
И лунный блик играл по звёздам на свирели.
Перемещались лихо люди на авто –
Крылатые с бескрылыми сплетаясь…
Мы шли во тьме в распахнутых пальто,
Нечаянно в трёхмерность не вмещаясь.
3 августа 2000
3.
Дожди уйдут неспешно в землю.
Пусть не случится новых бед.
Ты сваришь в полнолунье зелье
И спрячешь страх под чёрный плед,
Сожжёшь в печи мои пожитки,
Развеешь пепел на ветру.
Лишь дальний скрип твоей калитки
Меня разбудит по утру.
6 сентября 2000
4.
На старом фото – дальний огонёк,
Забытый штрих на скомканной странице.
Рассматриваю сказочный мирок,
Которому уже за тридцать.
Задув огарок восковой свечи,
Взгляну на вязы, гнущиеся к елям,
И выщербленность лунную в ночи
На голом теле.
11 сентября 2000
5.
Шероховатая поверхность
Руки, держащей небосвод,
Вновь отсылает в бесконечность
Листвы осенней хоровод.
Опять нелепы и неточны
Последних тёплых дней часы,
Как сны, прокравшиеся ночью
Под своды лунной пустоты.
20 – 21 сентября 2000
6.
С собачьей преданностью посмотрев во след
Светилу, уходящему за тучи,
Печальный дворник включит чёрный свет,
Обугленные дни сгребая в кучи.
По ржавым рельсам катится вагон.
Он проскрипит, что был когда-то молод.
Вновь чудится ему ночной перрон
И вьюги вой, и холод, холод, холод...
21 – 26 октября 2000
7.
Хрупкое мерцание множества огней,
Тонкие печальные ветви тополей.
В такт бесшумной поступи вниз, на талый снег,
Снов моих апостолы крошат лунный свет.
Память всё неистовей, обнажённей боль.
Всматриваюсь пристальней в закадычный ноль,
В силуэты нежные, в звёздные миры,
В обертоны снежные порванной струны.
16 – 30 января 2001
8.
Шуршанье крыл, мерцание свечей…
Колоколов печаль светлее, выше.
Огонь сердец всё ярче, горячей,
Лишь крик души из проруби не слышен.
Величественней шорохи, шаги.
Вновь льнёт к земле луна с небес устало.
От звёзд, упавших в озеро, круги
Достигнут нас, любимая, едва ли.
5 – 11 марта 2001
9.
В тарелке – косточки черешни,
На чёрных стёклах – капли влаги.
Ночь вывесила блики-флаги.
Я в этой пьесе первый грешник.
Я в этой пьесе сонный кормчий,
Взгляд скован тишиной и скукой.
Перед развязкой и разлукой
Луна – непревзойдённый зодчий.
25 – 26 июня 2001
10.
Летела по ветру газета рваная
Вороной белою, спешащей вдаль.
Есть переменные, есть постоянные,
Нерасторжимые. Но их не жаль.
И даже в горести, и даже в радости,
И в звёздных россыпях ночных знамён
Есть не сокрытые от взоров странности
Меж строк написанных моих имён.
7 ноября 2001
11.
Я тебя невзначай напугал вчера
Бесконечностью величин.
Пусть на юге уныло чернеет гора
И блистает твой ангельский чин.
Всё прощу, что другой бы я не простил.
За окошком зимы вуаль…
Я люблю, как никто тебя не любил.
Помолчим. Эту ночь не жаль.
18 декабря 2001
12.
Кошка белая да кошка рыжая,
А меж ними я и ты,
Да ещё луна бесстыжая
Зацепилась за кусты.
Вновь прощально и торжественно
Гаснут звуки вдалеке.
Лишь хрустально-невещественна
Тишина на каблуке.
18 декабря 2001
13.
Остановись, мгновение – пульсар!
Я вижу мир закрытыми глазами.
Вновь вещий сумрак – раненый корсар –
Меня обнимет грешными руками.
И заскрипит в уключине весло,
Да заскулит на звёзды пёс протяжно.
Луна, пройдя по комнатам вальяжно,
Исчезнет сквозь разбитое стекло.
22 января 2002
14.
Cкрипнула дверь и тихонько открылась –
Выброшу старый мундир.
Ивы-монашки над домом склонились.
Я – отставной командир.
На перекрёстке – белая скатерть,
Запах февральского льда…
Тихая песня, старая паперть,
В небе пылает звезда.
11 – 14 февраля 2002
15.
Шагнувшему с балкона в небеса
Звезда казалась тусклой и надменной.
Стук каблучков взывал попеременно
К блуждающим по крышам голосам.
Кошмарный сон – что комариный писк…
Сорвать во тьме колеблемые шторы!
Однообразно тлеют разговоры
Под лунный выцветший компактный диск.
13 июля 2002