* * *
Душа без Бога - ёлка без верхушки.
Она живёт - но плохо ей живётся.
И на неё порой садятся птицы,
И на её ветвях подчас поют -
Но всё не то. И песнь иначе льётся.
Весной она со всеми расцветает,
И шишки спеют к осени на ней -
Но словно бы и мельче, и печальней;
Темнее цвет её коры и хвои,
Без аромата вязкая смола.
...Она, как все, с вершинкой уродилась,
Ей прорастала из земли на свет,
Но - то ли зверь лесной отъел макушку,
Иль, боли дерева не слыша, дети
Её, играя, пОходя сломали;
Иль взрослые для праздников своих,
Едва лишь ёлка наша возмужала
И снег на острие засеребрился, -
Пришли тайком - и топором срубили:
Не целиком (их нИзки потолки,
Для ёлочки-подростка слишком нИзки) -
А пОверху, на уровне груди -
Навеки ей судьбу окоротили...
Она стояла, как оторопев,
И даже не особенно сочился
Смолой обрубок в первые часы.
Потом сильней закапала смола -
И постепенно затянулась рана,
И ёлка к пустоте своей привыкла.
Росла отныне, утолщаясь в комле
И удлиняясь где-то посерёдке...
Немало наших ёлок по лесам
Надломленных таких - живут "нормально":
Не высоко - не низко от земли,
Как будто всем по-своему довольны...
Как вдруг одна из них себя обманет -
И в стороне от раннего увечья
Ближайшую к нему живую ветвь
Направит вверх, как новую вершинку;
И эта ветвь, вначале вкривь да вкось,
Как бы с трудом вживаясь в чуждый образ,
Едва растёт...
Но вот придёт весна -
Во всём как будто сходная с другими,
И всё же непохожая на них:
Единственная, новая, иная,
Совсем особая -
И наша ель
Своей вчерашней искажённой ветвью,
Как полноправной новою вершиной,
За май-июнь вымахивает в небо
На полторы иль две своих длины -
Так вольно и легко, как будто ветка
Вдруг осознала замысел корней;
Отчаянье и тайные надежды
Во тьме растущей братии своей
Вдруг поняла - и приняла всей хвоей:
Всей - до последних игл, глядящих вверх -
Отныне и навеки - неизменно...
Вчерашний пень - сегодня снова ель.
Почти неразличимой ранней раной
Она не отпугнёт уже твой взгляд;
Не исказит весенних впечатлений
От песен птиц, струящихся с ветвей,
От зреющих под спудом мощных шишек,
Блестящих осенью от сладостной смолы,
А в Новый год - от радужного снега,
Что вновь её венчает остриё,
Которое как будто не теряла
Она вовек;
Которое отныне
С ней навсегда, как Бог в твоей душе.
19 января 2002