Свет лунный змейкой подколодной
Вползает в ставни и кричит.
И ветер жесткий и холодный
В душе отчетливо свистит.
Я выйду в ночь глухую грешной
И дикой страстью вновь напьюсь.
А утром, ставши безмятежной,
В рассветной дымке растворюсь.
Исчезну облаком воздушным
В туманной серой пелене.
И шаром огненным, бездушным
Спалю все мысли о тебе.
В твоей душе останусь нежностью,
Теплом, и солнцем, и звездой.
Но, вместе с этим, пьяной терпкостью
С табачным дымом и бедой.
И вечной песней недописанной,
И стоном, сдавленным внутри,
И мыслью мимолетной, искренной,
И тайным криком о любви.
Войду в свой дом с тяжелым бременем;
Сплетенья душ, сплетенья рук,
И нежных фраз, размытых временем,
И болью, обращенной в звук.
Найду местечко поукромнее,
Где нет ни света, ни теней,
Оно там станет невесомее,
Прозрачней, меньше и бледней.
Поставлю штамп, заверю подписью,
И пломбой авторской скреплю.
Оставлю там и легкой поступью
В другую жизнь себя введу.
Без сожалений, без надежды,
Без слез и прочей ерунды,
Я вскрою штампы ровно в сроки
Грядущей нам с тобой луны.