За черным стеклом, за острым углом
написанным мелом, за круглым столом,
что будет всего через насколько лет -
увы – не расскажут в колонках газет.
Об этом не скажет никто, никогда,
пусть даже он все обойдет города,
пусть даже он где-то, в какой-то глуши
накурится травки – сиречь анаши,
пусть он прозорлив, пусть он трижды пророк,
ему не увидеть во тьме уголёк
запущенный кем-то, пращой ли, рукой,
несущий такой долгожданный покой.