С наступлением праздничной тьмы зажигаются свечи.
Закрывает мирское гирляндистых штор пелена.
Забываем про краткую пядь, что от встречи до встречи.
Надеваем личины, готовы сменить имена.
Резво кости танцуют в какой-то угарной нирване.
Щедро льются мелодии богооставленных сфер.
Презираем безумия пропасти тайные грани.
Отряхнули на время ярмища бесчисленных вер.
А не наши ли бОшки в кромешные лужи ныряли?
А не наши ли пальцы тянули плевки фонарей?
Мы так долго, так праведно лица друг друга скрывали...
Сколько масок сменилось за сонм карнавальных ночей!
Я не верю, мне лгут, что уже наступило "сегодня".
Все смотрю за плечо: ни хрена - ни крестов, ни могил...
Сколько дней позади пересчитано: тысяча, сотня?
Ничего не узнал, не проверил, не стер, не открыл.
И последняя маска врастает... сливается с кожей.
Я теперь сенобит, тот, что правил в английском кино.
Омертвелые нервы некстати очнулись, тревожат...
Усыпленная совесть проснулась. Кричать западло...
Ей бы кляп и тугие, надежные, крепкие узы...
Лошадиную дозу снотворного впарить укол...
И нормально, окей, что сегодня такого на ужин?
Я уселся - несите похавать скорее на стол!
Продолжай, совесть, спать под селедку под шубой, салями...
Согласился на маску,- была бы щелИна для рта...
И причмокивать буду я жирными маски губами.
И уже не встревожит бесцельной игры суета.