Просто пишем «зимний день». Но нет пока никакого зимнего дня. Есть образ, выхваченный твоим вниманием. Есть только этот фрагмент твоего настоящего времени, которое не связано с положением солнца в небе.
Замечаешь уголок белого крахмального воротничка. Чувствуешь хруст, похожий на хруст снега под ногами. Сияющие полоски пота на тёмной коже. Серые потёки на воротничке и в жестковатых складках рубашки. Ликующую медь у губ. Так это написано белым по чёрному. На краешке крохотной сцены, выхваченной вспышкой, после щелчка затвора. Переминаешься с ноги на ногу. Снег похрустывает. Отшатываешься от толстенного стекла витрины. Как если бы голову только что окунули в воду. Мгновенно замерзаешь, хочется в тепло. Гигантский белый кант обрамляет теперь всё, что ты встретишь по пути в кафе. Не то, не то. Зимний день похож на моток засвеченной плёнки. Но пока греешь руки о большую чашку американо, ты пытаешься вслушаться в ту нежданную радость, что настигла тебя. И не раз и не два тебе будет казаться, что ты почти угадала ту, ликующую мелодию. И ещё эта ни с чем несравнимая уверенность, что однажды ты услышишь её так же внезапно и будешь знать наверняка. И только отсюда, изнутри этой уверенности зимний день похож на обещание. Хотя он не более чем тусклая линза.