Учителю
Борису Николаевичу Запорожцу
Естественно, хотелось бы Оливи
О том, как сложно Тотику в душе,
Ещё о том, что мир такой крикливый,
Несдержанный, слепой и вообще...
Но отвлекает сцена в мастерской:
Мольберт, художник перед ним, картина;
Художник очень уж немолодой
И по углам, быть может, паутина;
Эскизы, зарисовки, кисти, краски,
Кувшины, вазы, старенький "Рекорд";
Холсты на стенах, гипсовые маски,
На столике пылится натюрморт...
Что на картине? Яблоня в плодах,
Они под ней же, павшие в траву,
Сквозь ветви - небо; где-то, на задах,
Дорога, уходящая в листву...
У яблоньки, в порыве молодом,
Мечтательно вбирает красоту,
Голубоглазый, с золотым руном,
Поднёсший спелое и сочное ко рту
Какой-то юноша, знакомо-незнакомый,
Какой-то беззащитно угловатый,
Такой щемящий, до тугого кома,
Такой ушедший навсегда из хаты...
Старик работает. Его сухие руки
Дрожаще-нервно трогают мазки,
Как будто бы в преддверии разлуки,
Как если бы разлуке вопреки...
И снова кисть, и грубая щетина,
Прошлась скользяще-бегло там, внизу,
Где с яблоками полная корзина,
Затем наверх, добавить бирюзу.
Старик работает. Откуда-то известно,
Что яблоки - антоновка. Причём,
Для тех, кому быть может интересно,
Для нас не в новость ни один приём,
Но интересно то, как будет допит
И этот день от жизни небогатой.
Художника безжалостно торопят
Внезапно зачастившие закаты.