мои сны из елового бурелома составлены,
верткими слизистыми фракталами разлапились,
впились в края мозга
и исхитрились все, излукавились.
режут край головы тоненько, как листом острым
слишком много в голове места.
простого постного.
И он еще..
Держит за горло изнутри сухими пальцами.
Лижет мои глаза чтоб ничего не видела,
И умудряется усмехаться.
Ни продохнуть. Ни сглотнуть.
Это любовь у меня такая.
С подвохом воет.
Стоит только больному организму расслабиться,
или напрячься,
Тут же внедряется и начинает ...
Начинает в полусознание температурное
легко так,
как будто все смазано,
своими фрикциями проникновенно втираться.
От удовольствия вою ей в унисон.
Удовольствие граничит, как всегда, правильно, с болью.
И когда разбитый градусник впивается в позвоночник,
С напряжением вырываюсь из суицидных еловых снов.
И как в максимализме юношеском,
наслаждаюсь собственной кровью.