и он говорит: Здравствуй, Сью.
его голос влажен и бархотист.
он выглядит так, что почти артист.
«Сью, дорогая, давай налью,
хочешь виски, текиллу, другую фигню.»
- нет, ты же знаешь, что я не пью.
- тогда сигареты? табак? кальян?
сью, я скучал, я тогда был пьян,
ты же знаешь я редкостный грубиян.
- спасибо, я не курю.
- а чего ты ждала от меня: детей?
ты же знаешь я трижды уже женат,
не красив, но зато нефтяной магнат,
всем был не таков, хотя все звонят,
алименты, и денег себе хотят.
я бы отдал им все, когда был богат.
а теперь не хочу, и сижу один,
я летаю в Лондон развеять сплин,
там в отелях зовут меня господин
котировки на нефть, цены на бензин
там меня не волнуют.»
она греет долго воду со льдом,
добавляет виски: «За что мы пьем?
за твоих любовниц, детей, за жен?
за то, что кредитка почти на миллион?
за лондон, берлин? это все моветон,
давай выпьем Джеймс за старушку мать,
что дома уж верно устала ждать.
ты сколько купил ей? гектаров 5?
садовник, водитель чтоб не скучать.
ах джеймс, ты ни разу не смогу понять:
ей это не надо. Пустую кровать
не смогут согреть ни гектар ни пять,
хоть внуков бы к ней возил погулять.»
Джеймс мрачно пьет, не спешит наливать.
сью пьет два бокала, заводит опять:
нет джеймс, ты представь, ну на что менять
свободу?
нет хуже тюрьмы для меня чем брак,
а то, что женился – так ты дурак,
свобода, она же одно из благ
а добровольно? не знаю как.
нет, Джеймс, ты не думай, что я брешу,
(и кстати подлей, я уже спешу)
а в целом, я вот что тебе скажу:
(есть дети и муж, что ж я здесь сижу…)
любовник мой молод, почти атлет,
он пахнет как ты в девятнадцать лет.
но ты уже стар,а вот он еще нет.
он ходит по пятницам к нам в обед.
а я …. заболталась.
Так что же , спасибо, Джеймс, за прием.
мне раньше нравилось быть вдвоем
алкоголь расслаблял, а теперь мы пьем,
и в голове все мешается в ком,
я быстро пьянею, треплю языком,
совсем не того, что нужно.
снимает кофту – мне душно.
утром неловкость, прикрывание одеялом и идеалами,
отговорки о встрече фразами грубо-вялыми.
нежелание что-то менять, уходить со скандалами,
они едут домой. счастливыми и усталыми.