Дороги нас уже давно не выбирают.
Мы измельчали. А они – буквально в хлам.
Ах, как хотелось путешествовать мирами:
В начале – слово, а в конце маячит храм.
И чтобы с правдою добрело дело чести,
А зло и ложь ползли трусливо за порог.
Но жаждут мести на извечно лобном месте
Обломки веры по обочинам дорог.
Пути разведены задолго до начала
Нелепой пьесы, где в углу висит обрез.
На непутёвом, покосившемся причале
С тобой прощаться отказались наотрез:
Родное судно, что не тонет по природе,
И пассажиры – где природе отдохнуть.
Но манят снова завертеться в хороводе
Осколки счастья, обретя последний путь.
Долины нас не обольщают урожаем.
В сухом остатке – нерадивая трава.
Потомков смоем или новых нарожаем.
Ведь, право слово, только дурь всегда права.
Не зарекайся от удела и юдоли,
Не затеряйся, если рухнет исполин.
На лобной доле не пропишут наши доли,
На склоне лет не подровняв и не долив.
Маршруты наши все назначены задолго
До наступленья чем-то твёрдым на живот.
Нас что-то гонит: может, чувство, может, долга.
Кто без возврата – с этим долго не живёт.
Но возвращается, конечно, всё – поверьте.
Потом надейтесь и любите от души
Остатки жизни в замусоленном конверте,
Казённым штампом все побеги заглушив.