Опять сошлись на слуховой оси,
перехитривши память-решето,
её потустороннее «мерси!»
с твоим непонимающим «за что?»
Как будто позабытая любовь
(верней, её обглоданный скелет)
оттаяла и зазвучала вновь,
и достучалась через толщу лет.
Божественно, что не блестит слеза,
божественно, что стрелки у часов
отсутствуют. Одни лишь голоса...
и ничего помимо голосов.
Однако слух – ущербный аппарат,
а ось его по сути и не ось.
Поэтому ты подключаешь взгляд,
но чувствуешь, что всё оборвалось.