На берегах пустынных волн,
Что жадно поедали чёлн
Чухонца, чей приют сгорал,
Объятый думой Петр стоял.
Он думал: - Скоро сей удел
Познает властный беспредел.
И все, живущие в нём ныне
Увязнут в этой липкой тине
Надев холопское ярмо...
Кто не увязнет - Всё равно
Забудет вскоре кем он был,.
Во что он верил, что любил...
Все мысли будут об одном -
Как обустроить царский дом!
Летело время как стрела.
В России новая метла,
В иных руках, но с тем же пылом
Опять чухонца зацепила.
И за предел Родной земли
Что б, средь чужих людей, в дали,
Он позабыл о том кем был,
Во что он верил, что любил
Швырнула. - Экая печаль,
Когда своих ни чуть ни жаль.
Да и какая жалость к тем
Кто под кнутом тирана нем?
Кто, в силках собственного блага
Себе же строил мир ГУЛАГа?
Но, время птица быстрокрыла...
И ПЕРСТРОЙКОЙ забурлило...
Россия - край противоречий
где мало дел, зато есть речи.
И есть ораторы при них.
Глухих здесь нет - Но тьма слепых,
Что за словесной шелухою
Готовы в омут головою.
И в той кагорте, МОЙ НАРОД.
НА ЧТО НАДЕИТСЯ? ЧТО ЖДЁТ?
Чужая власть. Своя элита
В захлёб твердят мол "карта бита!
И, человечества природа
Ингерманландского народа
В своих аналлах не хранит.
"Российский финн" в графе стоит.
И хватит Вам права качать.
Что власть даёт - то надо брать!
Ведь, что написано Петром
Не вырубишь и топором!
Но. Забывают все о том,
Что запись эту топором
Полков российских Петр вписал
Что б мой народ себя не знал.