Дойдя до перекрёстка, столкнулся с господином
И тоже в «медведях», что были под сукном
Коричневого цвета, картуз на лоб надвинут…
От радости тот вскрикнул. Манилов! Точно он!
Сейчас же обниматься! А как бы с ним иначе?
Минут пяток, не меньше, то действие велось!
Казалось, друг для друга они так много значат,
Как никому допрежь узнать не довелось…
Так крепко целовались, что у обоих после
Почти весь день болели – дотронуться нельзя-
Передние все зубы не к обоюдной пользе…
Вот это была встреча! Вот встретились друзья!
И если бы кто взглянул в лицо тогда Манилова,
То кроме губ и носа ничто б не увидал:
Глаза совсем исчезли… А как же? Встретил милого-
Вот сколько счастья сразу! И сам не ожидал…
Почти, что четверть часа держал его он руку
Двумя своими крепко и так нагрел её,
Что становилось страшно, никто не даст поруку:
Не будет ли ожогов в каких местах неё…
В приятных оборотах и лести тонкой, лучшей
Скорее сообщил как он мечтал обнять
Бесценнейшего друга, звал про себя Павлушей,
Уверен, что их дружбу никак уж не разнять!
Речь завершил таким вдруг комплиментом,
Какой разве прилично девице говорить,
С которой ты танцуешь, попользуясь моментом…
Наш Чичиков опешил: молчать? Благодарить?
В добавок ко всему тот вынул из-под шубы
Свернутую в рулончик бумагу и подал.
Та ловко – загляденье – завязана сугубо:
Бант розовый, нарядный… «Что – список?» Угадал!
Сейчас же развернул и пробежал глазами.
Красивый ровный почерк приятно удивил:
«Изящнейше написано! Ужели вы так сами?
Каёмочка вокруг! Нет, правда?» - вопросил.
«Ну, этого не спрашивайте!» - на то ему Манилов.
«Так, кто же? Это вы?!» «Ах, нет же! Всё жена!»
«Ах, Боже мой! Конечно! Исполнить всё так мило
Могла, конечно, дама! Конечно же, она!
Зачем? Мне, право, стыдно – такие затруднения…»
«Для вас, она сказала, и труд любой - пустяк!
Не существует вовсе, вне всякого сомнения!»
Герой наш поклонился: ну, ладно, когда так…
«Куда вы шли теперь?» «Я вот иду в палату
Для совершенья купчей!» «Позвольте же и мне!»
«Чего же не позволить? Я рад вам, словно брату!
Вдвоём и поприятней во всякой стороне!»
Услышав сей ответ, покланявшись немного,
Взяв Чичикова под руку, довольный зашагал,
Весьма-весьма при этом осматривал дорогу:
При всяком возвышении с заботой помогал,
С приятною улыбкой присовокуплял немножко,
Что, дескать, не допустит, чтобы любезный друг
Стесненье потерпел, зашиб нечаянно ножки…
В ответ смущался тот: не тяжело ли вдруг?
Но вот пред ними площадь, куда они стремились.
Внушительных размеров тот трёхэтажный дом,
Присутственные места в котором находились.
Как мел белели стены намёками о том,
Что души должностей средь стен тех помещенья
Во всём вот также белы и, стало быть, честны…
Все прочие строенья не ждали восхищенья,
Обыкновенны вовсе, со всякой стороны…
Но, может быть, есть смысл сказать о них подробно,
Составить представленье? По кругу и пройдём:
Извозчичьи три биржи похожие, подобны,
Да будка караульная. Солдатик под ружьём…
И длинные заборы, рисунками покрытые,
Какой обычно пишут иль мелом, иль углём…
Пожалуй, вот и всё… Не сделали открытий?
Забор и есть забор… что рассуждать о нём?
По временам из окон высовывались головы
Фемиды неподкупной, то есть её жрецов
И быстро исчезали, мир оглядевши солово,
При близком появлении начальников-отцов…
По лестнице в то здание герои наши взмыли!
Нет, чтобы подняться шагом… едино потому,
Чтоб угодить друг другу… Стояли оба в «мыле»,
Признаться, что устали не можно… Почему?
А потому, что каждый старался из приличия…
Смотрите, в самом деле: один всё упреждал,
Другой бежал заботы, шаги всё увеличивал,
В конце концов, понятно, не шёл, почти бежал…
Нигде по всему зданью их взор не зацепился,
Нигде не поразился какой-то чистотой…
Тогда никто особо с подобным не возился:
Что грязно – было грязным… подход к тому простой…
То есть, мадам Фемида гостей своих встречала
Без церемоний вовсе: в халате, в неглиже…
Какого-то стеснения при том не отмечала,
А раздраженье даже: что нужно вам уже?
*