Снова год кончается такой,
что махнёшь свободною рукой,
несвободной приобняв рабыню,
сразу посылающую в баню...
Мы ещё над пропастью? Кошмарно.
Или мы на дне уже? Недурно.
Поздно траекторию менять.
– В баню, лапа! Вымоешь меня...
***
Не супруга это – трудный подросток,
упустил момент в её воспитании.
Всё бузит... И послать может просто,
будто Центр – она, а я – на задании.
А за то, что забываю примерно
полюбить ещё и меж воскресеньями,
называет меня старым хреном
и другими пожилыми растениями...
НОГИ
Ноги стали совсем чужими,
я гляжу на них – не узнаю.
Ни правую – ей Пенелопа имя,
ни Лукерью – левую лапу мою.
Левая была толчковой когда-то,
правая любила забивать мячи –
где же вы, лихие спортивные девчата?
Ищут не пожарные, ищут врачи.
Пенелопа стонет – это к потепленью,
Лукерья не сгибается – это к холодам.
Мазево втираю в пятки и колени:
– Держите меня, старые, я пошёл к мадам...