Мы были разные, но все в одном строю
И общим достояньем честь была.
Я пятым справа в том строю стою,
Прошу простить, не я - душа моя.
Я снова чувствую, соленый, липкий пот
Глаза мне щиплет, кожу разъедает,
Когда на землю с неба сходит взвод,
Когда судьбы своей никто не знает.
Мне по ночам все грезится рассвет,
Мороз такой, что птицы замерзают.
Я на носилках и куплет мой спет,
А взвод вперед, вперед шагает.
Меня тогда болото подвело.
Друзья отдали спирт последний
И может это меня спасло,
Я жить остался без последствий.
Так как же это получилось вдруг,
Что появилась среди нас гиена,
Которой оказался лучший друг,
Наш побратим, Остапченковский Гена!
Он в самоволки с нами уходил,
Пил водку, спал и лопал колбасу,
Как заведенный, лишь одно твердил,
Что дружбу, мол, до гроба пронесу.
Но продал он наш тихий уголок,
Согретый памятью в казарменной тоске.
Мы порешили, выйдет только срок,
Расчет ему вручить накоротке.
Срок подошел и он, как скользкий гад,
Кустами вдоль забора уходил.
Был месяц май и цвел вишневый сад,
И стало жаль его отца седин.
И я подумал, что случись беда,
Мне с ним в окопе не сидеть.
Меня продаст он, как продал тогда,
И не спасет, и не захочет умереть.
Давно то было, но, как наяву,
Себя в строю увижу я опять,
Но уж четвертым в том строю стою,
Ему же рядом, пятым, не стоять!