Мрачный города храм. Вдоль бордюров - электролампады,
Благовония выхлопов, мантры моторов авто.
Брось у дома сансару. Закутайся в плед снегопада.
Полови ртом сатори, заснеженный будда в пальто.
Бьются снег с темнотой в этой битве сошедшихся армий.
Постоишь у витрин и в кафешку от холода - шмыг.
Этот долбаный мир столько раз распадался на дхармы,
И снежинкой в ладонь опускался нетающий миг,
Что теперь невозможно окончить с собой поединок.
Уши ждут тишину, как наушники в них ни пихай,
И пытаются вычис(т/л)ить музыку белых снежинок
И найти тишину в белоснежном пространстве стиха.
Раз(л/б)ивается ночь. И опять замедляется прана.
А глаза смотрят в небо, как светом ты их ни корми.
Запрокинь вверх лицо. Там зияет открытая рана.
Льется белая кровь, согревая страдающий мир.
Только что согревать!? Все, как прежде, валяется ваней.
Посаторил чуток, и желания снова - битком.
До весны пара дней. Зябко кутаясь в белой нирване,
Все застыло на миг перед новым сансары витком.