Уже не помню, был ли дан наркоз, когда мне утром душу удалили.
«Колеса» и растворы – передоз. Попытка три. Четыре, или… Или.
Уже не знаю, был ли пьян хирург, когда намазал фибрами моими
Тончайший скальпель. Обещал, что дух изменит тело. Даже это имя.
Когда душа внезапно умерла, ее гангрена стала неизбежной.
Не помню все, ушедшее вчера. Воронка тела скрыта под одеждой.
Остался только привкус от лекарств и пара тонких шрамиков на теле.
Не помню, больно ли. И был ли дан наркоз. Но, точно, душу вырезать сумели.