Рыжая ведунья на костре
Что-то хрипло важное кричала,
И толпа растерянно молчала,
Позабыв проклятья и божбу.
В рыжем нимбе – где огонь, где космы? –
Женщина с костра глядела в Космос,
Прикусив разбитую губу.
…Падал пепел, словно чёрный снег.
Отревело, отрыдало пламя.
Господи, да что же это с нами?
Даже площадь сгорбилась, устав.
И раздался, вслед за дымом тая,
Чей-то детский вскрик: «Она – святая!» -
Как всегда, конечно, опоздав.
…Рыжая певица в микрофон
Пела про раскрашенные муки,
На свету заламывала руки
И кидала взгляды на балкон.
Как всегда – кто верит, тот поплачет.
Но внезапно глянула иначе –
Точно так, наверно, испокон
Бабкина прабабка колдовала –
Глянула – и над застывшим залом
Встала, вся – огонь и вся – беда.
Сверху вниз лучами крестят лампы.
На краю, над полукружьем рампы
Запылали космы – как тогда.
И заголосила нараспев,
Завела томительно и грозно –
Ах, остановиться бы, да поздно –
Что поделать, даже Бог не спас!
Пела ведьма в облаченье красном,
И была воистину прекрасна,
И, уж точно, ведала о нас.
Ах, откуда что?.. А всё же – свыше.
Пусть недолго, в гриме, в мишуре.
Понимаю: дым сухих ледышек –
Он не то, что пламя на костре.
И не знаю, в чём тут резюме.
И совсем в неё не влюблена я.
Что «звезда», что гений, что святая,
Что колдунья – вовсе не о том!
…Но перед антрактом мне в смятенье
Показалось, что чернел на сцене
Микрофон обугленным столбом.
***