Ты помнишь, Володя, дороги кулябщины?
Не можешь не помнить, преданье свежо.
Как утром желали нам Музы гулящие
любить еще крепче Отчизну и жен?
Такая газетчиков доля - Отчизну
любить по утрам и, включая азарт,
звать бодрый народ наш вперед к коммунизму,
целуя товарища Брежнева в зад.
А помнишь ту ночь в отделеньи милиции,
которых уж точно была не одна,-
с какими помятыми вышли мы лицами,
но тут же разгладили - чувством вина?
Мы пили напрасно, но все-таки страстно,
и даже плохое творили на ять!
И если чего-то и было нам страшно,-
лишь мысли о том, что всего не объять.
А помнишь тот рапорт бухого танкиста,
что "мин больше нету, есть только мин-нет"?
"Как пошло, как грязно..."
И все же - как чисто
мы жили на свете, которого нет!
Мы жили на свете, который погашен,
разбиты все лампочки от Ильича.
И что же мы видим? А то, что покажут,
из древних сортиров на стол волоча.
Все это кладется под микроскопы,
чтоб пищи о прошлом добавить уму.
Но что-то ворчит ненаучный мой опыт:
нельзя об эпохе судить по дерьму...
Я помню, Володя...
А больше забыто,
оно и спокойней - ни смеха, ни слез.
Мы жили так смачно, так пьяно и сыто,
что вот и свидетель - атеро-склероз.