Вечер был. Пахли розы, стоящие в вазе –
Он принес фламментанц, подарил у двери.
Холод пальцев его кожу жег, на пол-фразе
Рот хотелось закрыть поцелуем: «Зам…ри!»
Разлететься стеклом новогоднего шара,
Разбивая печаль о звенящую твердь,
Расслоить одиночество – эхо кошмара.
Черт возьми! На минуту в объятиях млеть!
Вместе сидя на кухне до двух часов ночи,
Ворковали они, и она берегла
Их душевный мотив; его черные очи,
Обжигали ее и смущали как мгла.
Он смотрел на нее с обожанием редким,
А она говорила совсем не о том…
Сознавая свое поведение ветхим,
Ведь сама пригласила в снимаемый дом.
И откуда в судьбу он ворвался хороший?!
И не знала она предложить что ему.
Отпустить не могла и покаяться тоже
И вбирала в себя по крупицам вину.
Час пришел уходить, вышла с дома с ним вместе –
Проводить до угла, как подсказывал долг.
«Может быть, позвонит он когда-нибудь, если
Будет в сердце его добродушнее бог».
Возвратившись назад, дама мучила душу:
Как художник вбирала дыханье картин.
В тесной комнате был огонечек потушен,
Спал мальчишка ее – быстро выросший сын.
Декабрь2013г.