Рассыпаться пеплом, распластанной ртутью,
сомненья смешать с опьяняющей мутью,
а после, дойдя до последнего края,
спросить тебя: – Как, из себя исторгая
тебя, дальше жить на несносной планете,
где, нас приручая, никто не в ответе...
Где, нас выпуская, подкрасили клети,
не нами любимые малые дети,
и тихо стоят у начала полёта,
и перенимают безумное что-то
во взмахе крыла, в хвостовом оперенье,
в парении том, что, по сути, паденье…
И вот, кандалы нацепив, как игрушки,
идем мы к матрёшкам, что ищут Петрушку.
Рыдаем в подол, позабыв снять жилетку,
вторгаясь в иную незримую клетку,
не предвосхищая, но чувствуя сутью –
немного ещё и…
распластанной ртутью
мы вновь растечёмся по дереву жизни
в любой самой лучшей на свете Отчизне,
едва ли поняв, что в конечном итоге
мы – павшие, павшие, павшие…
боги…