Много лет над фасадом виллы
звенела Эолова арфа.
В дни радости и в дни горя,
во время войны,
в дни смерти,
боли, скорбного плача
и даже в дождливые дни,
когда грозы о небо чиркали
для извлеченья молний.
Мы, будучи детьми,
играли на траве соседнего участка
и слушали там,
как играет ветер.
Потом матросы крейсера Аврора
давали залп по Зимнему дворцу
и в особняк вселился
Владимир Александрович Антонов – Овсеенко,
который с револьвером в одной руке
и с саблею в другой
брал во главе толпы Зимний дворец.
Он был казнен.
Но я его сегодня живо вижу:
стоящего с улыбкой у бюста Ленина,
чьи хитрые глаза в окно чрез голову его
смотрели на панораму Праги,
окутанную паровозным дымом.
Однажды весной ветер сбросил арфу,
разбившуюся вдребезги в саду,
который был весь синим от фиалок.
И на земле она напоминала
растоптанный фонарь
из тех, которые в деревне зажигали,
когда шли в хлев вечером.
И эту арфу можно лишь оплакать,
Какой неблагодарный музыкант,
весенний ветер тот,
разбивший инструмент,
играл на коем он
столь длительное время,
разбил и улетел.
На Бертрамке
Коль был когда-то рай,
то не на сей планете.
Земля вращается вокруг своей оси,
чтобы отматывалось бесконечно время
всех людских мук.
Но рай все-таки был!
По-видимому, на какой-то из дальних звезд.
Кто может с точностью определить,
где в небе кущи райские?
И есть ли райская краса, и можем ли представить
ее себе иною, чем привыкли,
и не напоминающей наш мир.
Где женщины прекрасны
и запахи цветов,
и радость детская,
и краски крыльев бабочек.
Коль есть на той звезде и небеса,
под ними места нет для боли,
Люди там не плачут
и радостней там слезы,
чем жемчуг наших рек.
Пришел оттуда он,
И когда стал играть,
косичка на спине его подпрыгивала бойко,
мгновенно прекратился шум раковин,
что живо навострили
извилины своих фарфоровых ушей.
Но почему тогда не затворили
все двери наглухо
и почему мгновенно из кареты
не выпрягли коней?
Он рано так ушел дверями праха черного,
и возвратился туда, откуда прибыл.
После него остался бедный локон
и кое-что еще,
что делает жизнь краше,
чем была.