Женщина пьяная сдастся без боли,
где чувство такта, где сила воли?
Лишь чувство долга пред нами всеми,
кто меж её ног бросает семя...
Мы целуем ей пальцы, тонкие руки,
рыхлый животик, снимаем брюки,
джинсы и юбки, топики, лифчик,
в ушко слюнявим любовный мотивчик.
Правдой, неправдой - вот мы у цели,
сперва поборолись, потом на качели.
Спрячем глаза под притворную маску,
плавимся в липкую, потную смазку.
Обидно подумать, что эти теченья
к падению нас приводят влеченья.
Вот пресс проработав, руки и плечи
валимся к стенке, мы - овощи лечо.
Плавая в простыни, как в запруде,
вкус на губах забывается груди.
Смяты и выжиты, только осталось
подушкой прижать, задушить эту жалость
к себе, глупым снам, забытому времени,
к женщине – этому чуду творения…
Странное дело, зачем же так рьяно
хочется нам этой женщины пьяной?
Когда в её шаткое смотришь бессилье
чувствуешь пошлости мыслей засилье.
А она говорит: «Больше пить не буду»
а вечером снова бьёт посуду.
Ломаются стулья, летят занавески,
и участковый приносит повестки.
Вдребезги стекла, крик - Вон из дома!
что-то вдогонку по телефону.
Плюнет, покроет, обложит матерью,
«Сами дрочите, дорога скатертью!»
Мы бы ушли, так она не отпустит,
глубже нам в душу когти запустит.
Хочется крикнуть: исчезни, сбрызни!
но так и идём с ней, страдая по жизни.