***
Лет шесть назад Заратустра спустился к равнинам -
И увидел здесь землю, опаленную злом.
Все когда-то горело тут красным и синим
Но очищенье огнем никого не спасло
И в высотных домах было девственно пусто -
Может быть, оттого, что сгубили всех дев...
Но все к лучшему - так говорил Заратустра;
Говорил, обустраивая первый здесь хлев.
А из хлева и слов вышла новая эра;
Заратустра был зол, так как верил в добро,
А глубины познанья - да кто же их мерил?
Они стали тем самым огнем,
где калится тавро...
И тавро, независимо от рассуждений,
Въелось в кожу людей, птиц и даже цветов
И цветы зацвели возле учреждений
Где легион идиотов рожал что-то не то;
И клейменые розы поспешили продаться,
А ромашки с клеймом залепетали стихи,
И клейменый сорняк тщился ядом плеваться,
И клейменые дрыхли в тени лопухи...
А над всем этим миром, уродливо милым,
Заратустра повис, матерясь в облаках;
Он не знал, отчего вдохновенье остыло,
Только чувствовал, что все получилось не так!
И он забросил творенье, послав всех подальше;
И напившись портвейна, огнем закусил;
Лег с женой и любил до физической фальши,
А потом почему-то заплакал
и тихо завыл...
А дело в том, что торчать от БГ или Цоя,
Или даже лелеять в душе акмеизм -
Это вовсе не путь приближенья к святому, -
Это только крючочек, чтоб не грохнуться вниз!
Но тот самый огонь, что был должен очистить, -
Он спалил простоту и естественность глаз;
А клеймо, господа, не выводится быстро,
Будь ты гений, дурак или просто матрас...
Что же делать, вы спросите? А хрен его знает!
Может, просто раздеться, да и лечь загорать,
Наблюдая за тем, как все во что-то играют
И завидуя им, потому что
познавшим весь смысл -
уже не сыграть...