Он грустил о наивной отваге,
Старый город, в безветренный день,
Помня старую клятву на шпаге,
Когда в небо взлетела сирень...
Помнил он силуэт полустертый,
Треуголку, мундир и усы,
Как толпа собиралась в когорты,
А на башнях звонили часы...
Жаль прошел, век бродяг, фантазеров...
На ботфортах наивная пыль,
А на небе не видно узоров,
Только ветер обходит пустырь...
Но вернулся он в город, как в сказке,
На ядре и в своем парике,
Снова город раскрасили краски,
И заря отразилась в реке...
Так вернулся с наивной отвагой,
Наш бродяга, чудак, фантазер...
Улыбнулся... и клятву над шпагой,
Перед городом вновь произнес...
Заискрился осколок преданья,
Ведь Мюнхгаузен с роду не врал,
Но скатилась слеза ожиданья...
Ведь она его тоже ждала...