Я, как дневной удав,
заглатываю дни
безделия недели.
Торчат из пасти:
пятница, суббота,
воскресение.
Я, тщательно подумав,
решил предаться лени.
Лежал в постели
в сонных небесах -
предутренних, белёсых.
Почти-что невесомый,
почти как облако,
укрытый чем-то
клочковато-ватным.
Спросонок
глядел уныло
в потолок,
как поросёнок
на праздничном столе
с петрушкой в рыле.
Устало тело ныло -
как-будто мне сто лет.
Тоска шептала в уши:
- твоя душа давно уж
выжжена дотла.
А оболочка тела -
краше в гроб кладут.
в макияже труп.
Клювом дятла
в мозгу горохом,
торопким грохотом
рассыпалась дробь -
как-будто гномы
молоточками,
точками-тире
вколачивали в мозг
серебряны гвоздочки
и деловито
распинали мысль,
как Сына Божия
на черепе Голгофы.
Со свитой
у её подножия
сидел на троне
трёхглавый Крыс.
Страстная Пятница,
Великая Суббота,
Воскресение Христово.
Простынь-Плащаница...
Я истово подумал,
как я ничтожно мал,
и решил проснуться.
10.12.2013