Даже если сорвусь я и вслед за летящей кометой
Разорву себя криком нелепым: мол, жди - я приду!
Ты меня не услышишь, качаясь под парусом где-то,
Оставляя судьбу за кормой, словно злую беду.
А корма твоя кармой скрипит по бездонным провалам
Хризолитовых волн, веселясь - мол, сама все измерь.
Одинокою девой морской ты взлетишь над двенадцатым валом
И солёные белые губы вдруг выронят: "Зверь..."
Это имя мое -
Ты сама мне дала это имя,
И теперь, не сумев позабыть его в срок,
Ты твердишь его вместо молитвы,
Заплутав в сине-горькой пустыне
И не видя причин, чтобы курс изменить на "восток".
Нам уже не вернуться в потоке янтарного света
В дом, где наши сердца догорают углями в золе.
Этой осенью где-то у самого солнца сгорела комета,
Защищая от огненной бури двоих на Земле.
И пусть линия жизни вдруг стала значительно тоньше,
Мы с тобой уцелели - тайфун пошумел и затих.
Ты Зверюгой мохнатым своим не зови меня больше,
Да, я - твой, но не Зверь, а... расколотый надвое стих.
Это имя мое,
Мое новое грустное имя.
Я теперь - полосатый газетный листок,
Я эфир, я дыханье твоё,
Я - везде и нигде, и отныне
У тебя нет причин, чтобы курс изменить на "восток".
Декабрь 2013