Очень лет тому много, а может не очень,
но когда ещё слыхом не слыхивал люд
про компьютер, а брак был незыблем и прочен –
сей альбом воплощал мир, покой и уют.
Сохранял год за годом, меж листьев картонных,
фотографии всех домочадцев и чад,
горделивых господ в сюртуках из бостона,
на коленях держащих кудрявых внучат,
в белых платьицах с кружевом, в шортах с матроской.
Величавые дамы в муслине до пят
восседали на креслах, куря пахитоски,
и меняли наряды опять и опять
от страницы к странице, собой оттеняя
всю серьёзность эпохи, разрушившей мир.
Сохранился альбом, но эпоха – иная,
(лучше-хуже – неясно и людям самим).
В ней нет места для кипы картинок бумажных,
для неспешных семейных бесповодных встреч,
для всего, что для предков казалось столь важным,
а потомки считают излишним беречь.
И поэтому, вместо – в гостиной, на полке
развалиться среди статуэток и книг,
прозябает альбом на сырой барахолке,
вместе с теми, кого меж страничек хранит…