Алисе С.
Гавань, яхты, якоря.
Небо в ризах облаков.
Ветер лёгким бризом
веет нежно с моря,
водит лапкой по лицу,
надувает паруса
и зовёт меня в моря: -
кликом чаек
птичьего базара,
на плечах пирата
матом попугая-ара,
скрипом мачт в лианах вант,
пьяной околесицей матросов:
турусов на колёсах,
брехливых лясов.
Как они на вёслах
в шлюпках в танце на волнах
под палящим солнцем
на гишпанцев нагоняли страх,
забирались к ним на шканцы,
в раже шли на абордаж
галионов и корветов
с сотнею орудий
с пирамидой парусов -
так похожих на корсажи
и корсеты для грудей
и подтяжки для трусов.
В пабе мне галдели оба:
«Помним, как в ковчеге Ноя,
увидав: земля!
На Арарат швыряли якоря
с воплями опля!
Эх,.. пацан, налей нам эля.
Не жалей дукаты.
Глянь - вот лист карты
острова Сокровищ Флинта.
Отдадим тебе за пинту.»
Старый жулик жмурил глаз
под повязкой с чёрной меткой.
Алчно, будто напоказ,
в пламени свечи вертел,
гладил с лаской
сальную бумажку.
«Я старик давно уже.
Жизнь прошла: ку-ку...
Мне она на кой?
А тебе нужней.
Правда, Хью?»
- хрюкнул тёртый хрыч.
Местная гетера
на монету талера
(в том порту
не в ходу покамест евро)
одарила портером
старых кабальеро.
Карта драной киской
юркнула ко мне в лосины.
Выпили ещё немножко
грога, Порто, виски.
Бутерброд, один на всех,
из норвежской лососины...
Голова на утро,
хоть со сна повисни
на суку осины.
Неужели всё приснилось?
Из зеркал в меня смотрелись
две пиратских рожи.
Под подушкой лужицей
меньше двух горстей водицы
таял куцый листик
из шагрени, - кожи
с живота ослицы,
с чёрной меткой:
росчерк - череп, кости.
- Здрасти, ждём Вас в Ад!
- Не дождётесь, гады!
Тростью, как Есенин,
в спальне, зале, в сенях
вдребезги разнёс все зеркала.
Разбивал мечту, лупил и плакал...
08.12.2013
Андрей Кокорин, Слепой Пью