Блестел проспект, обрызганный дождём.
День собирался быть сухим и жарким.
Река рассвета торопилась в арки,
Смывая ирреалный окоём
Со скал в наскальном городе моём...
Троллейбусы скользили по стеклу,
Тихохонько бренча, как парусами,
Обветренными за ночь небесами,
Чьи звёзды осыпались под скалу
На жёлтом эгершельдовском молу.
Будильниковой чуткой часовой
Заказывались сны в земные лузы.
Светильников лучистые медузы
Истаивали в дымке грозовой
И тени истончались синевой...
А там, где ночью властвовал прибой,
Атласное и розовое в дым,
Смирённое трезубцем грозовым,
Из акварели сна смеялось море...
Над серостью в прохладном коридоре,
Которая в подъездной вышине
Витала пылью в световой струне, -
А в окны били солнечные струны.
В них кот-баюн, в глазницах спрятав луны,
Парил на табуретной мр-мышине,
Мур-р-мча, усатохвостым гамаюном
И, свесив лапку, вздрагивал во сне
О чём-то летнем, ласковом и юном,
Где шмель, хмелея, шелестел цветком,
Вдыхая флокса розовое пламя.
Где на настурций слитке золотом
Роса белела звёздным молоком
И утро - в небо простирало знамя...
Где из фонтана голубой огонь
Пил лета красноягодного конь...
И в этом сне волшебном - не простом
Был кот тот удивительным котом -
Он возлежал на троне золотом
В парчовой шубе, бархатный при этом,
И был он молод, счастлив и любим,
И сытым-сытым, как речной налим.
И был судьбой доволен и храним,
Хоть не был музыкантом и поэтом.
2007