Улеглась пора, земля в зябь - тиха,
может, под обман - такою,
разоделась в белые меха,
стылостью, легла к покою.
В круговерть чудес - колких, мертвых вьюг,
замело, что взгляду было мило.
Оглянусь вокруг - весь белесый юг,
осыпью в сугробы поскрутило.
Разменная, на чужих весах,
в новый век дорога нам досталась.
Тропы вдалеке, гулко в вышине,
серость городов... И сердец усталость...
Пусть с такой вот правдою живя,
припевая в елях, с праздничной порошей,
горделивость залегла, щемит, чуть скривив,душа,
может, подустал от этой ночи.
Яростью сковал мороз, порой,
в голосах людей, наполненных идей,
зябь земли под лубяной корой.
Языком огня, собрав, играет.
Вдоль забора парка, по прямой,
стопами тропа - проторена дорога,
полуночный шаг домой.
Полно видел, а пропел не много.
И в охапку руки - шар огня,
вздохи от колючести короче,
запарит и вверх несет меня.
Лунное светило этой ночи.
И во всем увиденном пойму -
тело камнем, мысли напрягая,
по тропинке скрипом снега - хрусь,
все вокруг заснуло, в бель играя.
В сон под сказки залегло,
кружит все в округе, завывает,
под узоры, рыхлый снег,
словно рой снует под фонарями.
Замело, сугробы, что холмы,
белый цвет и серость по оттенкам,
в окнах уж давно темно,
только синь легла промеж кварталов.
Сон, баюкай томной головой
и, по - детски, разведя руками,
замани, кудлатый домовой.
Разрисуй морозом капли с рамы.
Утром в дрожь ночная жизнь строки...
подоврет о том, что все в покое,
может вовсе под обман рукой...,
разложу по полочкам с тобой...