Оригинал:
Мы не смогли на глаз построить речь.
Глотая дни и брезгуя цензурой,
ансамбль мух над головой для нас
не смог преодолеть эпиграф знака,
чем больше уповал на зрение. И вот,
жужжание случилось больше смехом
и мухи вырастая в лошадей,
сойдя на рысь испытывали стены.
Так наши веки комкали слова.
Цепляясь за ресницы, каждый миг,
хрипя, старался выудить себе
побольше слез и с этим багажем
нелепо восходил на подоконник.
Нам ночью остролистый абажур
сменял светило и пустыми ртами
мы провожали тень, прожевывая свет.
В который раз хотела напролом,
перед собой расталкивая зубы,
слететь строка. Но клапан отказал
и сердце, истекая ржавым соком,
катилось прочь к развернутым ногам
чьего-то силуэта, что оттуда
взирал сюда, но лишь наполовину
распознавал себя, угадывая стол.
Автор: Янис Синайко (Moloch)
Революционная пародия:
Мы не смогли на сглаз настроить речь.
Глотая дни, не брезгуя цензурой,
ансамбль мух хотел нас всех упечь,
пугая кобурой-прокуратурой.
На зрение уже не уповал
жужжащих мух надутый повелитель,
стремительный домкратоколенвал,
застрявший головой в палеолите.
Так наши предки комкали слова.
Увикн-увимк... Но йолка не вмикалась.
Сойдя на рысь, дремучая сова,
свистя, грозилась всем устроить аллес.
Но не боялась светлая толпа:
"Не лепо! Восходи на подоконник!"
Всю ночь как абажур светил колпак,
и тени исчезали под иконой.
В который раз хотела напролом,
перед собой расталкивая зубы,
иметь всех власть. Но рвался поролон,
срок истекал, как сок, горели трубы
и золотой для афедрона стол.
Всё лопалось, как бублик бабблгама.
Распознавай, угадывая ствол,
путь тушки, прочь развёрнутой ногами.