Всё гонит ветер продрогшее тело,
Волочатся ноги в ночи уже спелой:
Так лист последний шелестит по земле
Остывшей от чувств зимою.
И где-то числа седьмого
Гербарием проснусь я в тепле.
Тускнеет гуашь уже ненадёжных нервов:
Так храмами мерятся веры.
В новейшей истории драмы
Утратили мольеровский штрих
Мы с тобою; и голос знакомый нам стих,
Как будто во тьме света шрамы
Остались.
Но лишь на пару часов.