Стою на палубе, неспешно созерцая,
Всю прелесть севера – протоки, острова,
И берега, утёсом грозно возвышаясь,
Там плёсом разбежались вдаль по рукавам.
И не понять, куда ведёт теперь фарватер,
Когда уж створных знаков азбуки не знать,
Так часто у Двины меняется характер,
И капитанам нужно внове привыкать.
Колёсник плицами целуется с водою,
Коль штиль и солнце светит полный летний день,
Представь: щурата-сеголетки той порою,
В протоках озоруют, юрко ищут тень.
Над крутоярами красуются погосты,
Но, к сожалению, не полной красотой,
Тут поработали и в вере перекосы,
Не пощадив вклад в память дедов не простой.
Деревни без церквей, без шпилей колоколен,
Сироты словно без родителей стоят,
И весь их смысл существования условен,
Без веры в лучшее и нечего им ждать.
Леса на берегах уже толпятся реже,
И теплоходы вовсе некому встречать,
И заросли поля, исчезли даже межи,
И весь фарватер тоже начал зарастать.
Когда же мы к истокам тем к земле вернёмся,
Начнём её вновь обихаживать, ласкать?
И к нам тогда она достатком обернётся,
И будет нам опять заботливая мать!