Зашел состав на однопутку,
и стало холодно и жутко.
Дорога мчится лишь "туда",
и вдруг становится понятно,
что, как ни бейся, никогда
ты не воротишься обратно.
И все, что выпало оставить,
не переделать, не исправить -
бескомпромиссна, как змея,
единственная колея...
А поезд в гору прет упрямо
прерывисто, как телеграмма,
в тоннельный ствол врезаясь плотно
гремящей лентой пулеметной,
пронзая ночь полоской света
от Абакана до Тайшета.