Как известно моя первая жена и нынешняя родились примерно в одно и то же время – в конце шестидесятых.
В связи с этим у окружающих возникает вопрос: почему я выбираю женщин возраста моей мамы? Современное сознание, пропитанной Зигмундом Фрейдом без моего участия и разъяснения даёт на него ответ: видимо у этого парня были проблемы в семье. Для меня привычно, когда люди после знакомства с моей личной жизнью начинают расспрашивать именно о моих отношениях с мамой. И, выслушав мой стандартный рассказ: отца не помню, с мамой после младенчества вместе почти не жил, приходят к выводу, что да, действительно, очевидно проблемы в семье «недостаток» материнской любви с подросткового сублимировался во влечение к «сорокалетним бабам». Я хочу заметить: моя мама меня не бросала. В моём понимании процесс бросания сопровождается с боль у бросаемого. Моя первая жена по моей вине, меня бросила, да. Мне было херово от этого, и это действительно сублимировалось, и сублимировалось главным образом в стихи. Но когда я в детстве переехал к своей бабушке, боли не было.
В 2003, когда мне было 16 лет мне конечно захотелось любви, вернее женского тела. И я влюбился в свою ровесницу – партнёршу по секции скалолазания. Но с ней ничего не вышло, у неё был парень, и я быстро переключился на её подругу – её однокурсницу по училищу сестёр милосердия, что на Волоколамке. Эти отношения получились несравненно удачнее и в эмоциональном плане и в практическом (хотя девственность я так и не потерял) и закончились тем, что она вышла замуж за семинариста и уехала в прекрасный город Дубну. Именно в то время я стал пописывать стишки. Сначала редко, потом чаще.
Втянувшись в процесс стихотворчества, я стал интересоваться как это делают другие. Ничто особо не цепляло и боль потери сестры милосердия не высвобождало, пока друг как-то не дал послушать группу «Зимовье Зверей» , тексты которой писал её солист Константин Арбенин. В этих стихах (а это именно стихи классической формы, а не обычные рок-тексты, состоящие из трёх-пяти не несвязанных меж собой фраз) я нашел убежище, дивную влагу на свои юношеские раны. Героиня стихов Константина Арбенина была не похожа на обычных девушек из моего окружения. Её образ занял верхнюю строчку в моей иерархии, подвинув скалолазок, сестёр милосердия и прочих. При этом Константин Арбенин родился в 1968 году и его муза тоже. В то время я поступил в медучилище и 1 сентября первой лекции, я увидел не свою сублимированную маму, а воплощённый образ героини Арбенина в своей однокурснице, 36-летней, родившейся в 1967 женщины, приехавшей из Херсона, которая в столь зрелом возрасте решила пойти в медицину из альтруистических соображений. Девственность я не потерял и с ней, но это были воистину красивые высокие отношения. У этих отношений были свои атрибуты: на нас косились вчерашние школьницы, преподаватели и прочие случайные свидетели. Но ещё один атрибут – моя сексуальная неудовлетворённость сыграла со мной злую шутку, я хотел большего (или меньшего) – её тела, она это чувствовала и связи с этим, будучи замужней женщиной, быстро свернула этот античный свиток.
Это был большой удар для меня. Я забрал документы из медучилища, стал часто бухать и ещё более активно писать уже не прежний бред переходного возраста, а вполне себе стишки. Сходил под мост, возымел проститутку, чтобы девственность больше не мешала и стал усиленно искать такой же арбенинский идеал и вскоре нашел его в прекрасной поэтессе из того же Херсона. С ней весь крест слов, обозначающих чувства, от счастья до отчаяния, от величайшей духовности до всех разделов камасутры превратились из просто слов, в слова смысл которых открылся передо мной в своей первородной, почти фонетической сути. Она «волною тела» смыла с меня многие штампы, из тех что налепил на меня социум в виде школы, государства и прочего. Кроме того она правила мои стихи, которые со временем превратились, в то, что действительно можно публиковать. Она ушла вовремя. Не знаю какая из причин предопределила её уход. Но в любом случае
вся моя жизнь после неё как и мои стихи обрела форму и содержания, и поэтому когда очередной человек подходит ко мне и начинает рассказывать про Эдипов комплекс, я просто предлагаю ему почитать мои стихи или послушать Костю Арбенина. Эпоха восьмидесятых, являющаяся золотой эрой СССР сформировала таких женщин, про которых действительно стоит писать стихи и любить.