Стамбул средь ярких звезд в ночи тонул,
Босфором плавно усыпляем...
Ни раз он горестно всплакнул,
как в прошлом был непотопляем.
Величие эпох своим придавит грузом,
а нынче турок мог лишь торговать арбузом.
Кишмя-кишит базар, восточный там товар
раскупит тот, кто пьет из блюдца чай,
который льет наш русский самовар,
и ждет, когда пойдет к Ирану караван.
Мечети в лунном свете забыли о планете,
которой раньше дети мольбы вопили эти.
На улице играли на арфе, барабане,
низко-голосым хором зов вечный поднимали
турчанка и австриец, иранец и француз
расскажут в песне этой, какой на сердце груз.
Летят монеты в короб, спал с головы платок,
иной расслышим говор, но не возьмем и в толк.
Судьба, рок, фатум, беды,
как янычаров стрелы, сквозь музыку идут,
и даже украинцу вдруг учащают стук.
Враги наши прямые, что с берега другого,
в те годы мы лихие не ведали такого!
Ни на кофейной гуще, ни с рюмкой самогона
представить не могли мы столь века "золотого"!