Манит, звенит, зовет, поет дорога,
Еще томит, еще пьянит весна,
А жить уже осталось так немного,
И на висках белеет седина.
Идут, бегут, летят, спешат заботы,
И в даль туманную текут года.
И так настойчиво и нежно кто-то
От жизни нас уводит навсегда.
И только сердце знает, мечтает и ждет
И вечно нас куда-то зовет,
Туда, где улетает и тает печаль,
Туда, где зацветает миндаль.
И в том краю, где нет ни бурь, ни битвы,
Где с неба льется золотая лень,
Еще поют какие-то молитвы,
Встречая ласковый и тихий божий день.
И люди там застенчивы и мудры,
И небо там как синее стекло.
И мне, уставшему от лжи и пудры,
Мне было с ними тихо и светло.
Так пусть же сердце знает, мечтает и ждет
А вечно нас куда-то зовет,
Туда, где улетает и тает печаль
Туда, где зацветает миндаль...
Перевод:
Alexander Vertinsky
Palestinian Tango
The road sings, the road rings, allures;
Still fascinates, still charms, still heartens spring,
But time already gradually cures
Your plans and dreams, and gently clips your wings.
The troubles run, the troubles stun and chasten,
Against the flow of years you cannot guard,
And someone, tender and persistent, hastens
To urge somehow with the life to part.
But it’s the heart that knows, bestows, and waits
And all the time your wishes creates,
And calls you to get free of the grief and the doom, -
To where almond-tree is in bloom.
That land of neither wars', nor grand affairs',
Where sky is playing just a lazy oud,
Is still a place for singing morning prayers
By people in their calm and peaceful mood.
And in that land the people are wise and bashful,
The sky is there like a dark blue glass,
And being tired of fraud and being stressful,
Among them I can find some peace at last.
And let the heart do know, bestow and wait
And all the time your wishes create,
And call you to get free of the grief and the doom,
To where almond-tree is in bloom…