Выводит трели "дятловский" скворец,
Смотрю в окно с тревогой и волненьем,
Я еду в Абакумы, где отец
Обрёл Христа в тиши уединенья.
Могучих сосен вековечный треск
Перекликает посвистом дроздовым,
Шарпиловский дремучий, мудрый лес,
Наполненный гречаниковским словом.
Хоминский ельник, Карповский разъезд,
Всё ближе до конечной остановки.
Под благодатью первозданных мест
Тревога вытесняется любовью.
Автобус развернулся у межи,
Где батька боронил, пахал и сеял.
«Смотри! Смотри!», - зачвиркали стрижи
Меня и укоряя, и жалея.
Но вижу всё вокруг с предлогом «до»:
До перестройки; до распада; до печали…
И всё сильней сжимает горло ком,
И я, как бомж в нетопленном вокзале…
Конечная родительской судьбы!
Я не был здесь давно - с десяток вёсен,
Сож отражает панские дубы,
Неся волну к украинскому плёсу.
Граница по фарватеру реки…
И ходовой, усталый, старый бакен
Отчизну разрывая на куски
Со мной от безысходности заплакал.
В "онлайнах" захлебнулся новый век,
В широком устье безутешно пусто,
Пересеченье двух славянских рек
Уже никто не называет Русью…