Говорить… непринужденно, веселясь, читая морали, пытаясь успокоить, пытаясь донести чувства, только бы это молчанье не стало зловещей печатью на губах. У него слишком приторный вкус и слишком горький привкус как по мне. В нем конечно есть и преимущества. Ты можешь все обдумать, можешь все понять, можешь слушать, но из груди, как из клетки наружу слова рвутся. А сказать некому. Да и не хочется. Смотришь на их тусклые лица, слушаешь бессвязные речи ни о чем и молчишь, ибо кажется тебе, что они куклы. И кто-то дергает за ниточки, и дает им жизнь.
А потом ты понимаешь, что и сам кукла. И ниточки вьются из твоей груди не сказанными словами. Какая безвкусица.
А кажется, кажется так ярко, что стоит только сказать. Стоит только сказать и все изменится. Наладится. Пойдет к лучшему, но нет же. Каждое оброненное слово только глухой болью внутри отдается, потому что сказано даром.
В мире пустословья никто не захочет тебя услышать или понять. А тебе ведь только нужно что бы кто-то услышал. И ты уже кричишь, рвешь и метаешь, терзаешь грудную клетку болью. А тебя не слышат. Точнее даже внимания не обращают на это глупое по их мнению излияние души. Ведь ты просто кукла. И в тебе просто что-то сломалось. Скоро починят.
А когда твоя клетка наглухо закрыта и заколочена, когда из груди твоей больше не тянутся нити не сказанными словами, ты уже не хочешь говорить. Вот тогда молчание сладкое на вкус с карамельным привкусом кажется изысканным наслаждением. Вот тогда оно зловещей печатью ложится на уста.
Остается лишь один вопрос: «Почему?»